Ударим автопробегом...

Марин, мы с Семой старательно таращили глаза в сторону, как учил нас Великий Мопс. Тем более Таська обещала их непременно выдрать, ежели еще хоть раз...

Дим, а места знакомые? Тунисье же, Кафагенщина родимая.

Pug написал(а):

Дим, а места знакомые? Тунисье же, Кафагенщина родимая.

Нажмите для раскрытия...

Не говори...ах...:good:
Хорошо там правит Зин эль Абидин Бен Али, да продлятся дни его

Если еще Вам интересна Юлия.
С помощью израильских друзей мы нашли и перевели элегию посвященную ей.



Дух твой возвышен, дела твои - подвиги
Песнь о тебе и легка, и сладка.
Юлия, имя твое не забудется,
не погрузится в забвенье в веках.

Образ твой чистый пленительно светел,
Тайна покоя твоя не дает.
Легкой походкою через столетья
Юлия тихо, печально идет.

Элегия DOLCHE JULIA (Италия 19.04.1566г.)
в переводе НОЧКА (Израиль 27.02.2010г.)


И еще немного к ответу на вопрос- мог ли кардинал жениться на Юлии.

В отношениях ее с кардиналом Ипполито Медичи запутано все, как могло быть запутано только у Джулии.
Первоначально Ипполито должен был жениться на ее дочке Изабелле. Он был племяником папы и завидным женихом.
Но поскольку маме и дочке было по семнадцать лет, он влюбился не в ту что был должен.
Да при этом папа его засылал то в Венгрию легатом, то вообще кардинальской шапкой наградил.
Он готов был отдать ее, лишь быть бы рядом с Юлией, да и она похоже его любила.
Известно, что у Ипполито был сын Асдрубале Медичи. Мать ребенка была неизвестна, говорили что Джулия.
Их планам помешала поездка кардинала в Тунис к императору с жалобой на другого Медичи - Алекссандро.
Перед отплытием Ипполито почуствовал себя настолько плохо, что едва успел проститься с Юлий, примчавшейся в порт.
Послали в Рим за противоядием olio da caravita, но его там не нашли.
Стюарда который был рядом арестовали, но отпустили по приказу А.Медичи.
Позже, во время визита в свой родной город Борго Сан Сеполькро он был опознан толпой и забит камнями до смерти.

Тело Ипполито несли по древней Аппиевой дороге в Рим на плечах, преданые ему черные мавры, окруженные рыдающими друзьями, капитанами и солдатами в латах.
Красиво это и очень, очень печально.

В общем, умерли все.

Дух твой возвышен, дела твои - подвиги
Песнь о тебе и легка, и сладка.
Юлия, имя твое не забудется,
не погрузится в забвенье в веках.

Образ твой чистый пленительно светел,
Тайна покоя твоя не дает.
Легкой походкою через столетья
Юлия тихо, печально идет.


Как красиво!!!:shok:Я впервые встречаю столь красивые слова, связанные со своим именем...:shok:Все песенки какие-то дурацкие....А эти стихи- просто волшебные и восхитительные!!!
Спасибо за информ!!!:bye:Расплываюсь в блаженной улыбке

======================================================== 7 =======
Христиан IV, король датский.


… скоростная дорога Е48, на участке между Карлсбадом и Хебом от баварской границы строится на денежки Евросоюза уже с неполную пятилетку. Неторопливые чехи тянут насыпь, попутно перекрывая для проезда и вполне пригодную дорогу.

В этом году, выскакивая за окраину Карловый вар, дорога сразу утрачивает свою прямолинейность и начинает извиваться волчком, подобно шальварному дервишу на празднике районного значения.
В районе города Соколова небольшой участок трассы длиной не более километра перекрыт уже совсем и путников знаки отправляют в полную неизвестность.

Вечер не задался сразу.
Сначала нам дорогу перебежала пара германских парашютистов, похоже плутающих по этим местам с времен американской оккупации.

Сема суеверно сплюнул через левое крыло, а я дуплетом шарахнул камерой по этой парочке, вооруженной ручным пулеметом. Парши, пригнувшись, метнулись в кювет и там затаились.








Ничего не помогло, мы заблудились, и даже трофея в виде фотографии не получили.
Таська, по природе своей легкомысленности, разумеется, не заложила обновление обьезда в память, и мы потерялись во тьме.
Тот проселок, на которые мы попали после скоростной трассы, на дорогу похож был слабо, а брошенные по обочинам тяжелые строительные машины уверености тоже не добавляли.

- Гмм, налево? - робко признесла особа при виде очередного знака, запрещающего поворот именно налево.
Сема пыхтел вместе со мной, отыскивая очередной указатель обьезда.
Разумеется, мы повернули не туда. Соколовские улицы, назначенные к обьезду, вдруг кончились, и за поворотом мы уперлись в огромный куст под высокой железнодорожной насыпью.
Дороги не стало совсем, а темный куст при близком рассмотрении не вызывал желания сквозь него продираться.

- Ну и куда теперь, - отдышавшись, спросил Семен. – Коза глазастая, кто из нас навигатор будет?
- Сам завез, редиска синяя, говорила же налево, - огрызнулась гордая девушка, раскладывая на панели карту. – Ну ты нас завез. Как будет Сусанин по-французки?

Пришлось перезапускать точку назначения, и Таська выдала нам машрут. Слева в десятке километров над мраком еле возвышался ГРАД ЛОКЕТ






А вот справа на дисплее за насыпью была пустота. То есть не было ничего. Совсем.
Протиснувшись сквозь куст, прикрывающий небольшой проезд под железной дорогой, мы уперлись в бетонный забор и тронулись по дорожке вокруг него.
Забор вдруг закончился, и образовалась пустая тишина, извечная и огромная.
В ночи с краешка обрыва на огромном расстоянии были видны звезды, но они были и вверху и внизу, и я полностью потерял ориентировку в пространстве…

Вниз с шорохом ушел камень, и Сема нервно отпрянул назад. Громада Соколовского буроугольного бассейна лениво плескалась под нами. Небольшими созвездиями далеко внизу светили огромные экскаваторы, и отражались желтыми размытыми звездами на черное небо.





Мы постояли молча на краю Вселенной, пока величественную тишину мирозданья вдруг не нарушил шорох, словно мимо на цыпочках прошел взвод ежиков.
Это хозяйственный Сема, пыхтя, собрал несколько кусков бурого угля под ногами и на попутной железке деловито разжигал барбекю.






Для растопки он опять попытался воспользоваться бумагой из конверта, и я едва успел вырвать у него портрет смешного дядьки Христиана IV, кенига датского и опасного соперника Альбрехта фон Вальдштейна .
Присев у костра, я рассказывал темному снегу, ежикам, деловитому Семену и заснувшей на плече Таське, еще одну историю, что началась в этих местах…

+++++

Не спокойно было в датском королевстве в 1623 году.
Короли Зунда и Балтийского моря не хотели равнодушно дожидаться того дня, когда император Фединанд II станет их соседом по даче на песчаном бережку в где-нибудь районе Юрмалы или Гельсинфорса.
Собственно на севере Европы было две крупных протестантских государства – большая Дания, включающая нынешнюю Норвегию и большая Швеция, включающая Финляндию.

Неуклюжие игрушки католического императора в Голштинии заставили их заключить тесный военный союз против Вены.
Христиан IV, король датский, причислял себя, в качестве герцога Голштинского, к чинам этого округа.
Какие веские мотивы заставили Густава-Адольфа Шведского принять участие в этом союзе мне понять сложно.

Где Стокгольм и комариные финские болота, а где в огороде бузина и цветущая имперская Вена.
Понять королевскую логику порой непросто.
Впрочем, каждый король предлагал выставить вполне снаряжённую армию и лично предводительствовать ею.

Слава шведского Густава-Адольфа точила сердце короля Датского, и Христиан IV похоже просто жаждал лавров для себя от этого победоносного похода.


* CHRISTIAN IV, konig von Danemark





Чтобы опередить соперника, король Датский поспешил выступить в поход, имея в своем распоряженинии шестидесятитысячное войско.
Снова чистенькая Германия стала театром войны.





Противостоять датской армии было сложно.
Беспрерывная война настолько потрепала императора, что он не мог найти источник для снаряжения своей армии.
При таких обстоятельствах для императора ничего не могло быть приятнее предложения, которое ему неожиданно сделал один из его офицеров.

Это был наш старый знакомый Альбрехт фон Вальдштейн, заслуженный офицер и самый богатый дворянин Чехии.
Веря в свою счастливую звезду и хорошо понимая условия времени, он вызвался набрать и снарядить для императора армию из пятидесяти тысяч человек на свои средства и даже избавить императора от забот о её содержании.

Надутые австрийцы лежали под столом от столь химерического предложения этого увлекающегося чеха, но ему предоставлено было для вербовки несколько округов в Чехии и дано было разрешение назначать командиров по своему усмотрению.
Барабаны вербовщиков загремели на площадях северо- западных чешских городков.







И через несколько месяцев он перешел границу Саксонии в районе Хомутова и Яхимова с тридцатью тысячами солдат.

Для всего этого начинания император не дал ничего, кроме своего имени.

Слава полководца, виды на блестящее повышение и надежда на добычу привлекали авантюристов со всех концов Чехии и Германии под знамёна фон Вальдштейна.

Таким образом, теперь, в первый раз за эту войну, появилось имперское войско — гроза протестантов.
С другой стороны войсками курфюрста баварского Максимилиана






командовал другой герой этой войны– баварский генерал Тили …

Две крупные армии императора зажали датского короля Христиана IV при деревне Луттер у Баренберга.
Датчане начали бой с большой храбростью. Король сам мужественно трижды водил их в атаку, но более слабой стороне пришлось уступить численности и военной опытности неприятеля.

Шестьдесят знамён и вся артиллерия, обоз и амуниция достались победителю; много благородных офицеров и около четырёх тысяч рядовых полегли на поле битвы; несколько рот пехоты, сложили оружие и сдались победителю.

Король бежал со своей кавалерией, и армия Вальдштейна бурным потоком хлынула на Бранденбург, Мекленбург, Голштинию и Шлезвиг.






Армия Вальдштейна по пути росла, переходя на полное самообеспечение. Известный лозунг: «Страна, которая не кормит свою армию – будет кормить чужую», в те века не работал.

Стотысячная армия, несметные офицерские патенты, двор пышностью не уступавший императорскому, огромные подачки приближённым ( а Вальдштейн никогда не дарил меньше тысячи гульденов)— всё это нимало не обременяло императорскую казну.

Все эти огромные деньги добывались взысканием контрибуций в германских областях; не делалось никакого различия между друзьями и врагами — везде вторжения войск и постои, везде одинаковые вымогательства и насилия.
Но жаловаться императору было напрасно – больше всего Фердинанд боялся возвращения Вальдштейновской армии на свои земли, ибо разорить их постоем ничего не стоило.






.
План Валленштейна, очевидно, и состоял в том, чтобы его император не боялся во всей Германии никого, кроме одного человека — того, кому он обязан всемогуществом.

Христиан IV, побеждённый в Германии, вынужден был искать убежища за суровыми редутами островных фортеций…






По итогам войны Вальдштейн с удовольствием сделался герцогом Мекленбургским, и дружба с соседней Данией была важна для осуществления его дальнейших обширных замыслов.
Он решил, хотя бы и в ущерб императору Фердинанду, обеспечить себе благодарность соседа - короля Датского.

Разгромленный в пух и прах Христиан IV с готовностью принял предложение о мире, сделанное ему генералиссимусом Вальдштейном.
Король Датский обязался впредь вмешиваться в дела Германии лишь постольку, поскольку давало ему на то право звание герцога Голштинского.
После этого на конгрессе в Любеке в 1629 датчане получили от императора обратно все отнятые у них земли.

Так бесславно сошёл со сцены король датский Христиан IV.

И у Вальдштейна остался всего один грозный соперник в Европе – король шведский Густав-Адольф…
+++++++
- Короли и замки, полководцы и капуста. Совсем девушку наукой заучили - раздался голос зевающей Таськи.
- Сколько можно меня сказками кормить и по задворкам таскать. Холодно же, а шубку так и не купили даме.

- Настоящая девушка должна в жизни сделать три вещи, а не зацикливаться как дура на шубке - не замедлил огрызнуться ехидный Семен.

- Какая я тебе девушка, я с вами дураками уже второй год в поход хожу. – завелась с полоборота блондинка...

Растаскивая эту парочку по углам, я заметил,что красное зарево пожарищ уже заняло полнеба.

С запада тянуло ядовитым запахом войны, и конечная цель нашего пути – восставший город Нюрнберг с содроганием ожидал, что именем его будет названо это кровавое сражение…
===============================================================

хочу в отпуск........

а кому легко?

=======================================================8========


Пред Нюрнбергом друг против друга чернеют две грозовые тучи, две враждующие армии.
Обе глядят друг на друга с трепетным уважением, обе жаждут
и вместе с тем страшатся мгновения, которое в вихре битвы сольет их воедино…
Ф. Шиллер.



…как-то достаточно быстро настал пограничный перелаз, он же бордер, он же государственная граница, с недавних пор закрытая на замок. В смысле закрыли пограничников – а сама граница открыта.


-пограничный пункт в районе Эгера.



Примолкнувшая после последней ссоры компания сидела по углам и дружно дула губы.
Заскучавший Семен подмигивал встречным баварским машинам, но те не хотели понимать его заигрываний.
Сема сердился.
- Автомобили бывают трёх типов: с задним приводом, с передним и полноприводной ореинтации – лениво заметила, наконец, наша полумадам.
- А Вы Сема, собствено, какой ориентации будете?
Семен тут же взвился:
- Знаете Анастасия, я вот к примеру имею возможность купить козу... Но не имею желания.
Имею желание купить полный привод, но коза с переднего сиденья говорит - сначала лохматая шубка...

- Ах так, коза значит? Я объявляю голодовку до тех пор, пока меня не накормят…

За окнами проплывала франконская деревушка ТРОГАУ близ Маркдевитца.
Помнится, здесь в пекарне придорожного маркета испекались знатные кренделя.

- Трогау, витрина



…умеете вы найти к даме подход, – стряхивая крошки и приступая к третьему кренделю, промурлыкала особа, - так что там дальше с Вальдштейном вашим происходило, уж не голодает ли где нибудь на чужбине бедняжка?


++++
… быстрое возвышение и несносный характер Вальдштайна в обилии породили ему высокопоставленных врагов, один только курфюст баварский Максимилиан чего стоил.
Война с Данией была победоносно завершена и большая армия, как казалось, уже была совсем не нужна. Фердинанд под эти соусом уволил из войск восемнадцать тысяч конницы.

Большая часть отпущенных императором солдат тут же поспешила стать под знамёна шведского короля, втихомолку готовящегося к походу на Германию.
Солдатская профессия в то время совсем не была патриотичной.
Под давлением зануды баварской Максимилиана был собран сейм в Регенсбурге.


- Максимильян, курфюрст Баварский



На нем Вальдштайна отлучили от командования армией, позволив впрочем, ему удалиться в свое имение в Праге.
Когда весть об отставке дошла до Валленштейна, он стоял во главе стотысячной армии, обожавшей его. Один миг низверг его теперь с высоты всемогущества в ничтожество частной жизни.
Но Вальдштайн верил в свою звезду, и в этой надежде его укрепили пророчества итальянского астролога Сени.

Звёзды говорили, что блистательный жизненный путь герцога далеко ещё не завершён, что будущее готовит ему счастье, ещё более лучезарное.

Кстати можно было и без гороскопа, предсказать, что такой враг, как Густав-Адольф, не обойдется без такого противника как Вальдштейн.

Удаляясь в тишину приватной жизни, Вальдштайн менее всего думал о покое. Издеваясь над унизительным приговором, он окружил себя в этом уединении королевской пышностью, мы с вами уже упоминали об этом.




-стена садов Вальдштайна




И вот, наконец, летом 1630г. шведский король объявил войну императору и суровым балтийским ветром победоносно пронёсся по всему северу Германии.
Один город за другим переходил в его руки, и вот при Лейпциге уже уничтожено ядро императорской армии.

И настал день, давший несказанное удовлетворение оскорблённой гордости герцога Фридландского.
Сама судьба взяла на себя роль мстителя, и непрерывный ряд несчастий, обрушившихся на Австрию за шесть лет со дня его отставки, доказал императору, что с этим полководцем он лишился правой руки.

Сведения о поражении императора быстро донеслись до Валленштейна, который, скрываясь в полумраке частной жизни, наблюдал из спокойной Праги неистовство военной бури.


- Прага




Посланцы императора долго умоляли герцога сформировать армию и принять командование ею.

Валленштейн согласившись, потребовал взамен беспредельной высшей власти над всеми войсками.

Даже император должен отказаться от права являться в армию, а тем более — отдавать ей какие-либо распоряжения.
Всяким достоянием, завоёванным в империи, герцог Фридландский будет распоряжаться единолично.
В качестве вознаграждения он примет одну из земель императора, а в виде чрезвычайного подарка — одну из земель, завоёванных в Германии.

Также он потребовал, чтобы его известили заблаговременно об отставке, если сочтут нужным лишить его вторично звания главнокомандующего.
Этот последний пункт императором, кстати, выполнен не был.

И Вальдштейн как опытный фокусник опять вынул из шляпы пятидесятитысячную армию.

Под звуки барабанов вербовщиков со всех концов Чехии толпами стали стекаться удальцы, желавшие попытать счастья под знамёнами прославленного полководца.




- Чехия. Эгер.




Многие, уже сражавшиеся в его войсках, бывшие очевидцами его величия с радостью откликнулись на этот зов из тьмы неизвестности, чтобы снова делить с ним грядущую славу и добычу.
Исчезнувшая имперская армия воскресла из пепла под знаменем величайшего из полководцев.

***
Не располагая достаточными силами, чтобы задержать продвижение имперских войск, шведский король Густав-Адольф выбрал для сражения союзный ему протестантский Нюрнберг.

Город был окружен непрерывной цепью окопов. Вдоль всей линии укреплений был вырыт ров глубиной в три метра и шириной в четыре.
Линии защищались редутами и бастионами, входы — люнетами, спроектированными еще Альбрехтом Дюрером сто лет назад.




-Башни Нюрнберга





Река Пегниц, протекающая через Нюрнберг, разделяла весь лагерь на два полукруга. Около трёхсот орудий стояло на городских стенах и пред окопами лагеря.


Чтобы в случае нужды помочь королю, молодёжь города училась владеть оружием, и вооружили новый полк из двадцати четырёх рот, с названиями по буквам старого алфавита.


И с фонтана Шенненбруннен недоуменно смотрели на разделенных христиан семь пророков и семь курфюстов священной римской империи.





-фонтан Шеннен Бруннен







Меж тем войско Вальдштейна миновало границу Чехии и дошло до Неймарка, где герцог произвёл общий смотр.
При виде такой грозной силы он как мальчишка воскликнул:
«Через четыре дня будет решено, кому из нас двоих быть владыкой мира — королю Шведскому или мне!».

Про четыре дня это он удачно задвинул, воевать пришлось три месяца.

Герцог расположился сильно укреплённым лагерем по ту сторону Пегница, напротив Нюрнберга, и благодаря удачно выбранной позиции отрезал городу и шведскому лагерю всякий подвоз припасов из еще не разграбленной Франконии.






- дорога на Франконию







Король Густав-Адольф стоял во главе семидесятитысячной армии — устрашающей силы, которой противостояла другая, не менее устрашающая.

Время шло, и нужда в хлебе и продовольствии в обоих лагерях достигла, наконец, ужасающих размеров.

Сто двадцать тысяч солдат, стоявших друг против друга с оружием в руках, пятидесят тысяч лошадей в обеих армиях, жители Нюрнберга, превосходящие численностью шведское войско - все эти люди хотели есть.
А ведь в одном только лагере Валленштейна было еще пятнадцать тысяч женщин, и столько же слуг, и не менее того — в шведском.

По обычаю того времени, солдат мог брать в поход своё семейство.

За императорским войском следовало бесчисленное множество маркитанток - женщин облегченного поведения.

Зато в шведском лагере не допускался никакой разврат, что способствовало законным бракам. Ну, по крайней мере, в этом был уверен благочестивый король.



- Брачный фонтан у Белой башни





Вся эта брачно-бардачная жизнь была отлита позднее в бронзе на месте боев у крепостной Белой башни.

Чтобы положить конец этой голодовке, Густав-Адольф, имея многократное превосходство в живой силе, покинул на пятьдесят пятый день свои окопы и двинулся боевой колонной на неприятеля.

- Ейн колонне марширен…

Одновременно из трёх батарей, расположенных на берегу Пегница, был открыт огонь по лагерю Вальдштайна.




- дорога на Пегниц




Но войска герцога не трогались из укреплений, огрызаясь издалека мушкетным и пушечным огнём.
Вальштейн явно решил извести короля бездействием и победить его голодом.

Ни брюзжание Максимилиана, ни нетерпение собственной армии, ни вольтижировки неприятеля не могли поколебать этого решения.

Но вот пришел, наконец, день битвы…


++++++

… бравый новобранец Семен отмахивал последние версты до восставшего Нюрнберга, и уже в серой дымке завиднелись кирхи старого города.

Проскочив с ходу крепостную стену, мы очутились на шведской территории, где из-за чрезвычайной скученности свободной парковки не наблюдалось.

Переулки вокруг Бауэрштрассе были забиты обозами и иной гужевой техникой с разномастными европейскими номерами.

Презрев правила, Сема расположился на стоянке у здания полиции.

- Вон стоят три местных козла, спроси у них, можно ли здесь парковаться?- выплыла из машины блондинка.
- Только у двух, медхен. Я то не местный – отозвался немец.

Гордо фыркнув, девушка нырнула в ближайший проулок, на ходу пламенея ушами.

- Есть два способа понимать женщин. Но их никто не знает – задумчиво произнес Сема и тронулся за ней…


За стенами крепости небо почернело от дыма костров, осадившых город по периметру. Сдержано плевалась дежурная артиллерийская батарея и горохом рассыпались пачки мушкетных выстрелов.

Империя готовилась нанести удар…
===================================================================

========================================================9==========
1618 — 1648 гг.
Тридцатилетняя война.
В ней Нюрнберг сохраняет нейтралитет, т. е попросту откупается от неприятеля.
В результате город становится должником, что способствует его упадку.

Статья о Нюрнберге. Википедия.





…мы догнали ветреную особу уже на площади. Она оживлено беседовала, слегка постреливая глазками, с французким офицером, то и дело утыкающимся взглядом в распахнутый пуховик блондинки.

Он очередной раз заглянул в вырез ее платья и со вздохом отвел глаза, увидев ее голубые сапожки.

- Привет земляк, я Женя, можно просто Семен – рванул на баррикады храбрый юнец. – И чего мы здесь громко о родине тоскуем?

Жестом, исполненным крайнего изящества, офицер раскланялся, и, не обращая внимания на зарвавшегося щенка, ушел по Хауптмаркт, сметая в сторону всякий шведский сброд.




- Хауптмаркт




- Ах, какой он душка, - зарделась полумадам – Французкий мушкетер, здесь с наблюдательной миссией кардинала Ришелье.
- Звал меня в Париж и с друзьями обещал познакомить. Это так романтично!
Еще про ювелирки Лондона рассказывал и ларошельские бастионы.

Гламурные вздохи блондинки были грубо прерваны оглушительным грохотом со стороны реки.
Все окружающее пространство вдруг охнуло и пришло в движение.

Король шведский Густав-Адольф на пятьдесят восьмой день сидения в осаде, выдвинулся в полном боевом порядке, и перешёл Пегниц у Фюрта.



-Пегниц, дорога на Фюрт




Передовые позиции Вальдштейна были расположены на юго-западе ниже реки Пегниц, на крутых холмах Альтенберга (Старая крепость).
Сам лагерь уходил в необозримую даль по равнине от подножия этих холмов до деревушки Цирндорф, славной и сейчас своим пивом.

Неприступная крутая гора была окружена глубокими рвами и колючими палисадами и дубовыми кольями.
И с вершины горы Вальдштейн, спокойный и уверенный громовержец, метал свои молнии в облаках порохового дыма.
Стрелки посменно отходили от брустверов окопов, обрушивая на штурмующих смельчаков град свинца.

Пятьсот мушкетеров шведского короля с отрядом пехоты, а большее количество было невозможно сосредоточить в этой тесноте, ринулись первыми в пасть к смерти.

Не кланяясь шквальному огоню неприятельских орудий, полные ярости перед лицом неизбежного, мушкетеры бегом приближаются к холму, и тот взрывается пылающим вулканом.

Грохочет чугунный град и раскаленные ядра рвут людей. Яростен был приступ, но страшен был отпор.



-чугунные ядра Нюрнберга.




Справа чешский конногвардейский полк прорывается в брешь, выкошенную ядрами в колонне нападающих.

Ряды королевской пехоты расстроились, и она бежит, оставляя на месте сотни убитых.

На первый штурм Густав-Адольф специально назначил немецкий полк.
Взбешенный отступлением немецких штурмовиков, король повёл на приступ своих финляндцев с расчетом, что северная отвага посрамит немецкую трусость.

Но и упертые финны, встреченые дьявольским огнем, тоже теряют темп.

Следующий свежий полк возобновляет нападение столь же безуспешно.
Его сменяет четвёртый, пятый, шестой полки.
За десять часов боя все полки короля один за другим идут на приступ и поредевшими откатываются с поля битвы.

Тысячи изувеченных трупов покрывают место от реки до холма, но Густав продолжает нападение, а Вальдштейн как гранитная скала защищает свои позиции.

В речных зарослях у Пегница, имперская конница, контратакуя, напала на левое крыло шведов.



- бутиковая поросль у Пегница.




Теперь на этом месте завязывается яростный бой, и обе стороны истекая кровью, свершают чудеса храбрости.

Мушкетным выстрелом под герцогом Фридландским убит конь, а у короля осколок ядра срезает подошву сапога. Смерть, краем крыла коснувшись каждого, летит дальше, выкашивая одним замахом целые полки.

Жернова войны перемалывает войска обоих полководцев, и, наконец, затихают с наступлением ночного мрака…


+++

Легенда говорит, что король не мог найти ни одного офицера, чтобы передать полкам приказ об отступлении.

Повстречался ему тут полковник Геброп, храбрый шотландец.

Рассерженный на короля, обозвавшего до этого его старым хрычом, он поклялся, что никогда больше не будет сражаться за шведов.

Теперь король предлагает ему повести полки обратно.
- Государь, отступление — вот единственная услуга, в которой я не могу отказать вашему величеству, потому что это очень опасное дело – говорит полковник.

+++

За день, ценой огромных потерь, удалось овладеть высоткой над Старой Крепостью, откуда можно было обстреливать весь лагерь Вальдштейна.
Но ночью прошел сильный ливень и глинистый склон горы стал настолько скользким, что втащить наверх орудия стало невозможным.
Позицию, завоёванную потоками крови, шведам пришлось покинуть.



- стоянки здесь нет.




Шведская армия была истощена абсолютно, и король отвёл свои войска обратно за реку Пегниц.
Герцог Фридландский остался на высотах непобеждённым.

Две недели после этого боя обе армии стояли лагерем друг против друга.

Дисциплина в шведском лагере катастрофически падала, голод терзал солдат и население города. Голодные немецкие полки, ясный тузик, начали грабежи.

Короля больно задевало позорное разложение дисциплины, и в ярости он обрушился на немецких офицеров:

- Вы, немцы! Вы грабите ваше собственное отечество и терзаете ваших единоверцев!
Бог свидетель, я презираю вас, я чувствую к вам отвращение, и сердце моё переполняется горечью, когда я смотрю на вас…

…Ценою невероятных усилий Нюрнберг в течение одиннадцати недель кормил несметное множество народу, скопившееся в его стенах.





- знаменитая нюрнбергская сосисошная. На одиннадцать недель ее не хватило.





Нюрнберг похоронил десять тысяч своих жителей, а короля военные действия и болезни лишили двадцати тысяч солдат.

Все окрестные поля были вытоптаны, и деревни обращены в пепел. Франконские крестьяне умирали от истощения на дорогах.

Летний августовский зной царил над множеством разлагающихся трупов, и ядовитые испарения отравляли воздух.
Из-за скоплениия в лагерях массы народа, среди людей и лошадей свирепствовали заразные болезни.

Потеряв всякую надежду преодолеть упорство Вальдштейна,
король 8 сентября, покинул Нюрнберг, оставив ворота города на замке и с достаточным гарнизоном на случай приступа внутри.




- Нюрнберг на замке.




Вальдштейн, не менее нуждавшийся в отдыхе, ждал отступления шведов, чтобы двинуться в путь со своими войсками.

Через пять дней, обратив предварительно в пепел свой лагерь у Цирндорфа, он ушел на север.

Клубы дыма над подожжёнными деревнями в окрестностях Нюрнберга показали городу, какой участи он избегнул.
Долго ещё после ухода армий вся Франкония тяжко страдала от голода и нищеты.

+++

Вот так мы с Вами чуть внимательней прочитали строчку Википедии:
«Нюрнберг сохраняет нейтралитет, т. е. попросту откупается от неприятеля в 1618-1648 году»…
+++

Меж тем имперская армия вошла в епископство Бамбергское.


- Бамберг. Верхний епископский город.



Здесь герцог Фридландский произвёл ей вторичный смотр. Оказалось, что шестидесятитысячное войско вследствие войны сократилось до двадцати четырёх тысяч человек…
Победа досталась дорого. Отношения с императором и курфюстом, которые каждый день из этих трех месяцев пытались его подтолкнуть к битве, были опять испорчены.
Но непобедимый король шведский Густав-Адольф в первый раз получил отпор.
+++

…- говорят что лучший торф это белорусский, ведь только там содержится до 30 процентов немцев.
Но позвольте спросить, сколько же здесь, под нами накрошили доброго немецкого торфа? – задумчиво протянул Семен, глядя на улочку, спускающуюся к Пегницу.
Вокруг кипел воскресный большой город, резко контрастирующий с тишиной заштатных судетских городишек.

- А что, подруга славная, вольно ли нам откушать обеду? С утра кренделя во рту не держал.
Таська в это время занималась братанием с мопсовой дамой, до того влекомой яркой афроамериканкой вдоль по Каролиненштрассе.
Дамы долго шептались, временами делая пометки на каждая на свой лад, и потом озабоченно разошлись в разные стороны.
В прошлом Анастасия обещала помочь Мопсу с поисками следов его отца Казановы Рококо в Нюрнберге.

- Дорога уже свободна, войска Вальдштейна отошли, можем хоть сейчас идти на Карлсбад.
Впрочем, накормить даму святая обязанность любого мужчины…

Франконские гаштеты нам встречались только по ту сторону Пегница, и давняя мечта о знаменитой нюрнбергской сосиске умирала с каждой новой пиццерией, в изобилии встречающихся в окрестностях Каролиненштрассе.
Франконской кухни не предвиделось. На Якобштрассе нас заманил на второй этаж в турецкий ресторанчик коварный усатый дядька, обещавший настоящий турецкий чай и манты в айране.
Чай был настоящий.

-чай турецкий настоящий. В местах его постоянного обитания.


Гезлеме здесь сроду здесь не водились, а вот маленькие мантушки в множестве плескались, как молодые поросята в тазике с айраном.
Глинтвейна здесь не держали.
- Собрались как-то афроамериканец, турконемец и арабофранцуз сьесть пиццу и выпить айрану – пригорюнился Семен. – Эх, старушка Европа, чтоб тебе жилось хорошо…

У нас впереди были сотни километров пути по темной, взлохмаченной тридцатилетней войной Европе.
Впереди были заговоры и предательства, но была и чешская корона, готовая упасть нам в руки.
Во тьме вековой ночи, сквозь дымы недавних пожарищ, мы пробивались на северо-восток, желая быстрее перейти чешскую границу в районе Верхнего Пфальца.

Но воспаленный злобой красный глаз империи зорко следил за нами…
===========================================================

:hello1::hello1: Браво автор!

Ещё хочу!!!! Пиши ещё!!
......девушкой монументальной убил.....

Спасибо!
Очередной раз порадовал!

Спасиб, Марин.
Мы о тебе вспоминали благостно с Димой в ботанической Шоколаднице.

Pug написал(а):

Спасиб, Марин.
Мы о тебе вспоминали благостно с Димой в ботанической Шоколаднице.

Нажмите для раскрытия...

:girl_in_love:
и на том спасибо.....

Хотя от кофе с КоШоладкой я бы тож не отказалась.

Pug написал(а):

​

Нажмите для раскрытия...

:shok:..госпыдя...давно же меня в знатном городе Ростове-что на Доне...не було:dash2:
не узнаю "без грима"....Садовая/Крепостной штоль?.....мамо....а когда туда этих казачур попой на пушку усадили то?...их там не было:rtfm:....8 лет этой тропкой к родному мед.институту чапала...их там точно не было