"Начало авантюрного телесериала с условным названием «Саша Пушкин жжот»:
Зимний вечер в усадьбе Михайловское. Няня Арина Родионовна, тяжело вздыхая, вяжет что-то у телевизора, внутри которого, высовываясь из экрана, диктор (эффектная дама с неприлично глубоким декольте на бюсте запредельного размера) читает новости.
Дама из телевизора:
- Добрый вечер, подданные Российской империи. В эфире – информационная программа «Петербургский Телескоп».
Арина Родионовна:
- У-у! Опять титьки голые выкатила. Тьпфу ты! Срамота! И не жаль силикона.
Дама из телевизора:
- Император-батюшка Александр Павлович подписали указ о строительстве железного рельсового тракта между Петербургом и Царским Селом. Паровой локомотив с роскошными вагонами изготовит известная британская фирма. Средняя скорость движения железнодорожного дилижанса будет достигать тридцать верст в час.
Арина Родионовна:
- Ах ты тошненько! Страсти-то какие. Наизобретают на свою голову. Лошадок им мало.
Дама из телевизора:
- Чрезвычайным и полномочным послом в Персию, высочайшим указом назначен Александр Грибоедов, дипломат и баловень Мельпомены, автор драматургического хита прошлого сезона «Горе от ума».
Арина Родионовна:
- Ух ты! Сашка-то Грибоед на повышение пошел. Будет теперь в чужих гаремах персидских телок щупать.
Дама из телевизора:
- Высочайшим указом эпатажный персонаж светской хроники, известный поэт и дуэлянт Александр Пушкин за безобразный недавний дебош на балу в дворянском собрании столицы сослан на Псковщину, в имение родителей, где будет отныне находиться под надзором.
Арина Родионовна(роняя вязанье на пол):
- Вот те на! Допрыгался, голубчик!
В телевизоре появляется Пушкин.
Дама (берет у него интервью):
- Александр, как так вышло? Первый поэт Империи, и такие пьяные эксцессы, мордобой, бой посуды?
Пушкин:
- Хотел прочесть свежую эпиграмму на Александра Павловича, да изверги не дали. Пришлось показать, кто лучший боксер Петербурга! Где обещанная свобода слова?
Дама:
- Думаете, скандал был подстроен?
Пушкин:
- К попУ не ходи. То ест в пОпу. Спровоцировали, трубадуры режима.
Дама:
- И какова подоплека?
Пушкин:
- Мстит мне, царь-батюшка. И политика, вопреки расхожему мнению, тут совсем ни при чем.
Дама:
- Ну, полноте. Неужели дела амурные? Если мстит, за что?
Пушкин:
- Да за то, что я обрюхатил его троюродную кузину. А он сам ее хотел… того… Ха – ха! Расист!
Арина Родионовна (крестясь):
- Свят, свят!..
В комнату входит Пушкин.
Пушкин:
- Ты жива ль еще, моя старушка, жив и я, привет тебе, привет!
Арина Родионовна:
- Саша, это как же?.. (теряя дар речи и указывая на экран телевизора):
- Что за фокус? И здесь, и там?..
Пушкин:
- Да это запись, нянька.
(Подходит к телевизору и бьет своего двойника в лоб, затем целует даму в обнаженную грудь и закрывает экран телевизора ставнями).
Пушкин:
- Ну, дай я тебя, старая, расцелую.
(Обнимаются и целуются).
Пушкин:
О! А ты, нянька, ничего еще. Крепкая бабка. Дедку-то на «Виагру» еще не подсадила? Ха – ха – ха! Озорничаете, небось, бесовы дети?
Арина Родионовна:
- Да что ты, Саша? Какой дедка? Позарошлой осенью пойзон-самогонкой опился, сердешный, да от токсичного гепатиту помер. Желтый был, что твой китаец…
Пушкин (крестясь):
- Ну, царствие ему небесное! Справный был мужик. Но – бухарик. Это многих славный путь. Как сама-то?
Арина Родионовна:
- Да ничо. Поманеньку. Ты-то к нам надолго?
Пушкин:
- Думаю, что года на два, как минимум. Эх, ма! Обложили, демоны. Буду здесь диссиденствовать. Если, конечно, царственный ревнивец раньше срока не откинется! Ну, где же, старушка, кружка? Не томи душу самому крутому на Руси рэперу.
И т.д."
(с) Александр Донецкий