объяснительные.
Я был единственным в ночном клубе, кто вел себя адекватно. А охранника пригласил на медленный танец, потому что это модно и адекватно.
Я плюнул в очки продавца потому, что мне его стало жалко, и я решил не разбивать ему очки, а просто в них плюнуть. Разбил же я ему очки потому, что он не оценил моей доброты и стал кричать.
Рыбу я не глушил, а наоборот, бросил динамит в озеро, чтобы потушить случайно загоревшийся фитиль. А огромное количество рыбы у меня в лодке — из магазина «Продукты». А чек за рыбу утонул.
В окно женской бани я не заглядывал, потому что у меня в котельной есть специально оборудованный глазок в женское моечное отделение, установленный без моего ведома неизвестно кем.
Намыливая веревку, я хотел показать тёще преимущества хозяйственного мыла над нынешними стиральными порошками.
Унитаз в квартире гражданки Сидоровой я вырвал не с корнем, а с шурупами, потому как у унитазов отродясь корней не бывает.
Увидев табличку «Не курить!», я сразу же потушил об неё окурок. Кто же знал, что она из легковоспламеняющегося пластика.
К уголовной ответственности я не привлекался, причем достаточно давно…
Мне совершенно нечего добавить к сказанному Львом Николаевичем Толстым в «Войне и мире» на стр. 34, 36 и 328.
Да, я громко рассказывал в трамвае матерный анекдот. Милиционеры, кстати, тоже смеялись.
У меня есть несколько версий произошедшего, но формат объяснительной не позволяет мне их привести полностью. Ограничусь простой: я этого не делал, почему меня задержали — не знаю.