+++
Старая дорога от бечовского замка, извиваясь, поднималась все выше и выше в гору.
После обширных горных панорам на облупленые дома Красно смотреть не хотелось.
Последний раз всплеск добычи олова пришелся на Тридцатилетнюю войну,
а дальше все шахтные городишки в Крушных горах приходили в упадок.
Красно. SCHÖNFELD.
+++
- время городок не пощадило.
Горный Славков выглядел несколько лучше.
Было видно, что с закатом моды на оловяную посуду в 1649 году,
в городке нашли какую-то другую золотую жилу.
На центральной улице у радницы стояло здание музея и лавка антиквара.
Ясное дело, закрыты были оба. Или обе?
Таська хищно ткнула пальцем в лавку и скомандовала Семе остановиться.
После как пару лет назад Таська избила зонтиком бамбергского антиквара герра Hochstetter`а,
я несколько опасался за сохранность инвентаря
и жизни всего без исключения антикварного племени.
На дверях лавки красовалась вывеска Clozed, но рядом болтался тетрадный листок в косую линию ,
где от руки антиквар написал: Zvonite.
Минуты через четыре худой антиквар в шарфе и домашних тапочках открыл двери
и страдальчески взглянул на нас.
Несчастный чуствовал, что линии Судьбы для него сошлись здесь и сейчас.
- лавка несчастного антиквара находится во втором домике.
Лавка была небогата, но порывшись на полках заставленных всяким старьем, я к своему удивлению
нашел пару оловяных кофейничков, изумительно подошедших оловяному сливочнику,
принадлежащему когда-то безвестному итальянскому офицеру.
Бедняга потерял его при отступлении в марте 1943 года в песках Эль-Джема, и сейчас волей
той же судьбы он стоял у меня на каминной полке.
Увлекшись перелистыванием дешевеньких литогравюр,
больше напоминающих вырезанные картинки из старого «Огонька»,
я и не заметил начала скандала в посудной лавке.
Таська потянулась к заинтересовавшей ее статуэтке грустного бладхаунда
и предательски смахнула тарелку из сервиза,
стоящего явно не к месту на самом краю полки.
Худой антиквар замер в длинном прыжке, пытаясь перехватить сам сервиз на восемнадцать персон.
Шансы у него были.
Раздался тонкий звонннн…
Это звучал хороший фарфор, сопротивляясь нелегкой судьбе с ангельским лицом нашей
несносной блондинки.
Я поднял с пола все же уцелевшую тарелку и перевернул ее.
- звучала тарелка от «Haas a Czjzek»
В углу слышны были всхлипывания антиквара, пересчитывающего все восемнадцать
персон сервиза.
- Вандалы. Это же Хаас и Чижек, это же знаменитая славковская порцелановая мануфактура…
Качаясь на скрипучем венском стуле и время от времени сморкаясь в клетчатый шарф,
антиквар тщательно пересчитывал все 114 предметов, натирая рукавом позолоту сервиза.
Время от времени из угла доносилось бормотание…
+++
- оловянная посуда из чешского Шлаггенвальда и тунисского Эль-Джема
на фоне локетской скульптуры, изображающей Таську, побеждающую в борьбе антиквариат.
+++
… тому времени уже прошел почти век, как секрет китайского фарфора разгадали в Дрездене
дотошные саксонцы.
Разгадали, и засекретили все сами, насколько это было возможно.
Но через десяток лет в Вене перебежчики из Майсена уже строили имперский фарфоровый завод.
Доложу вам, скандал был на уровне королевских особ и имперских спецслужб.
Польский и саксонский король Август Сильный предложил беглецам вернуться в Майсен,
а иначе живу им не быть.
Беглецы королю поверили, оперативно раздолбали построенные в Вене печи, рассыпали все краску
и дружно вернулись обратно.
Но прогресс было уже не остановить. Взбешенный император взял все под свой контроль,
и венский фарфоровый завод заработал в полную мощь, обогнав конкурента.
В те времена про ФАС не слышали, и император старался давить в зародыше любые попытки
организации новых заводов, конкурентов имперскому.
Производство и продажа фарфора без лицензии в империи была запрещена.
А лицензии просто не выдавали.
- Белая глина, полевой шпат и дрова - извозчик из славковской деревеньки Гай знал состав фарфора
не хуже саксонских инженеров.
Все это он возил на своей телеге, когда был гастарбайтером в Германии.
- колеса его телеги изьездили всю Саксонию и Тюрингию.
- Белая глина, полевой шпат и дрова - все это есть в родном городишке, вместе с остальной
таблицей Менделеева.
И наши деревенские ребята скинулись. Фарфор получился на заглядение.
Но продать его без лицензии можно было только как керамику.
А уж клеймо поставить…
Бизнес не получался. И тогда появился первый Хаас. Венцель Хаас - горный мастер из Шлаггенвальда.
Вообще в этой семейке умели делать деньги.
Может не как в Кувейте, где до сих пор каждое утро шейх просит Всевышнего помочь
куда-нибудь пристроить очередную порцию баксов, но все же…
+++
Ну как же. Эпоха эта была моя любимая, наполеоновская.
Всем известно, что Бонапарт особую страсть питал к переустройству германцев, что постоянно приводило
к очередному и, заметьте, неоднократному бою всей посуды у всех мещан тогдашней Европы.
Спрос на фарфоровую посуду был создан. А потому небольшая помощь герою Регенсбурга графу Коловрату,
который в это время занимался обустройством австрийских полевых госпиталей, была замечена
императором Фр.1 císaře Františk I.
В 1812 году лицензия таки была получена . Это был первый чешский порцелановый завод…
+++
…со следующим Хаасом, Георгом я встретился в 1885 году, когда он покупал замок Мостов.
Кстати, пан Александр, не желаете прикупить, он опять продается, вот у меня записаны цены:
- 34 554 300 крон, или 1 851 983 USD, или 1 404 989 EUR, или 55 553 536 RUR.
- свежевыкрашенный замек Мостов. Я часто проезжаю мимо, но остановиться все нет времени,
фото не мое, антиквара.
Семья у него была небольшая, жена Ольга и сын Георг.
Места для всех в мостовском замке вроде хватало. Но однажды, когда он по порцелановым делам
был в Южной Моравии, он увидел замок Битов и в него влюбился.
Град Битов так был похож на Град Локет, подземелья которого он облазил еще мальчишкой.
Как сообщала пражская желтая пресса 1912 года, замок Битов купил богатый выскочка
предприниматель Йиржи Гаас.
Дела у него и правда шли неплохо. Торговая марка «Хаас и Чижек» была уже известна всему миру.
В родном Горном Славкове не протолкнуться от телег, что привозят сырье и увозят готовый фарфор.
Опять же к юбилею 60-летия правления императора Франца-Йозефа ему был дарован титул
- барон Георг Гаас фон Гассенфельд. Вот как, БАРОН!
Кажется жизнь удалась.
Но мы же знаем, багровый глаз империи не закрывается никогда.
Только Георг Гаас вьехал с сыном в отремонтированный замок Битов,
как грянула Первая Империалистическая война.
Усатый полицейский на станции орал в телефонную трубку:
- Ваш приказ выполнен.
Арестованы два поляка, три немца, один француз, и четверо русских.
- Срочно сообщите, с кем воюем!
Старый барон улыбнулся в бороду и умер. Так началась Первая война…
- барон Георг Гаас фон Гассенфельд
Зато его сын, Йиржи Гаас младший, вдоволь насладился всеми благами наследства.
В своих владениях имел зоопарк, самый крупный частный зоопарк в послевоенной Чехии.
Барон имел тысячи животных, среди которых было около двухсот собак.
Барон Георг был высок, имел гвардейскую осанку и безумно любил собак,
за что я ему прощаю некоторые странности.
А странности были странными –он был настолько привязан к собакам,
что время от времени пополнял коллекцию чучелком своего любимца.
Еще любил он свою кобылу по кличке Майти Маус и, говорят, обожал, когда вокруг него
было много юных девушек.
Сколько ни просила мама Ольга Гаас, младший барон ни разу женат не был.
- кого молодой барон мне напоминает куршавельскими привычками?
Был хмурый день 11 мая 1945 года. Именно тогда к пану Йиржи пришла делегация битовских жителей
и откуда-то взявшихся пьяных от обретенной свободы чешских партизан.
Требование к барону было одно – немедленное выселение в Австрию.
Это был первый звонок бенешевских депортаций, о которых сейчас не любят вспоминать чехи.
Что думал последний владелец славковского фарфора в эту короткую майскую ночь?
Его выкидывали из этой жизни, из этой страны, с которой было связано все – замки, заводы,
любимые собаки и девушки.
Как все это можно было забрать с собой? Как это все можно было оставить здесь?
Утром барона Георга Гааса фон Гассенфельда baron Haas von Hasenfels,
последнего потомка горного мастера Венцеля Гааса из Горного Славкова, нашли с пистолетом в руке.
Он застрелился.
У закрытых дверей навзрыд плакали собаки.
Барон хотел быть последней жертвой Второй мировой, как его отец был первой жертвой Первой войны.
Но через две недели из соседнего Брюнна Брно вышел марш смерти.
К границе соседней Австрии брели судетские немцы - дети, старики, женщины.
Мужчин почти не было, они были в плену.
Восемь тысяч человек до Вены так и не дошли…
Мы покидали Шлаггенвальд, примирившись на прощанье с антикваром.
Вечерело и в пустых горных выработках ухали, развлекаясь черные гномы.
Узкой старой дорогой, затерявшейся среди вековых елей, мы шли на запад.
Империя, затаившись за горами, ждала нас…
++++
